Капкан абьюза (размышление о тактике работы)

» Професійним психологам » Капкан абьюза (размышление о тактике работы)

Тема абьюза (насилия) в теме психологии крайне стрёмная. Как только какой-либо психолог или психотерапевт говорит через рот или начинает писать буквы об этом – с другой стороны начинается автоматическое измерение наличия и степени виктимблейминга (обвинение жертвы в том, что она сама виновата в случившимся) в сказанном или написанном. «Хороший» специалист зажат в рамки того, что со стороны социума должно выглядеть как безусловная поддержка, чем, собственно, испуганные психологи и психотерапевты и занимаются, с трудом понимая, как это поможет клиенту (или вообще не думая о клиенте, а сосредотачиваются на своём страхе, избегая таких обвинений, повторяя как мантру «насильник всегда виноват в насилии на все 100 процентов»). Шаг влево или вправо – расстрел на месте. Я же предлагаю рассмотреть тему абьюзных отношений, виктимологии и работы с жертвами насилия и их психологией от практики – к фактам и обратно.

    «По умолчанию» от психолога или психотерапевта требуется быть эмпатичным и сочувствующим жертвам – прежде всего самими клиентами, которые называют себя жертвами абьюза. Так к какой части клиента может откликнуться психолог и чем? Что именно станет поддержкой для клиента и тем, что повлияет на его рост?

    Моё личное мнение, не претендующее на истину в последней инстанции: сочувствие и эмпатия имеет место там, где имеет место, помимо прочего, названное бессилие. Когда жертвой абьюза становится ребёнок или недееспособный человек – эти чувства появляются сразу, они чётко очерчены и сопровождаются злостью, а иногда и яростью, в сторону насильника. Когда жертва не способна объяснить, называть, отреагировать, понять где она находится, впадает в аффект, ступор – это делает её бессильной. У ребёнка или недееспособного человека (старика, инвалида, больного человека) – нет того «оружия» в собственном мире, которым он может себя защитить: он его ещё либо не приобрёл в силу возраста, либо уже утратил физически. Терапия проживания с этой группой лиц ничем не отличается от той, что будет описана ниже в первом этапе.

    Виктимология – это наука, входящая в раздел криминологии и изучающее не ЧЕЛОВЕКА, как такового, а ПРОЦЕСС того, как человек становится жертвой.
Тема навеяна была моим присутствием в группе женщин, подвергшихся абьюзу, а так же работой с несколькими женщинами в индивидуальной терапии.

   Этап первый: в терапии было замечено, что клиент, называющий себя жертвой абьюза обладает следующими отличительными качествами: огромное количество знаний в теме абьюза, чёткие и ясные «формулы» о том, как выглядит и как ведёт себя «преступник», сравнение одного насильника с насильниками других, большое количество слов-терминов, постоянное напряжение и контроль в сессии всего, что происходит, наличие недифференцированной пассивной агрессии, которой «прошита» вся сессия. Так же у таких клиентов при большом количестве теоретических и логических рассуждений о другом «как он себя ведёт», «что он делает», очень мало – про себя. Собственное «Я» выносится как будто за скобки на протяжении всей сессии – и не важно: рассказывает ли клиент историю или находится на границе контакта. Клиент описывает себя в ситуациях таким образом, что создаётся уверенность в том, что «там и тогда» и «здесь и сейчас» - это совершенно разные люди. Клиент в «там и тогда» описывается как тень насильника, поскольку насильнику отводится большое количество текста, с описанием подробностей не самих фактов действий, а обвинительное описание в общем, с постановлением ему «диагнозов». Например, это может выглядеть так: «он психологически меня подавлял». При попытки прояснить «в какой ситуации Вы ощущали психологическое подавление, приведите пожалуйста конкретный пример» - клиент впадает в ступор, затем проявляет злость в сторону психотерапевта. Далее либо начинает обвинять психотерапевта в чём-либо (недоверии, нежелании помочь, в некомпетентности, в том, что «Вам и так должно быть понятно» и т.п.). Либо приводит пример, в котором клиент и потенциальный насильник демонстрируют отсутствие умения коммуницировать здоровым способом, при этом следствием является попытка унижения клиента насильником. Типичным рисунком является ригидное, агрессивное отстаивание границ жертвой с последующим унижающим игнорированием границ потенциального насильника, что приводит последнего в ярость и провоцирует его на непосредственное насилие. В этой точке психологу свойственно впадать в замешательство и расщепление: т.к. присвоить ответственность за провокацию клиенту невозможно на данном этапе. Объяснить что провокацией является отсутствие умения коммуницировать другим способом – невозможна (другого способа и нет у клиента в картине мира), ответственность за насилие за реакцию на провокацию клиента следует отдать насильнику. На данном этапе призывать к ответственности за то, что клиент не в состоянии видеть или знать – бессмысленно и преждевременно.

Сайт пропонує психолог онлайн безкоштовно.

    Если клиент «раскладывает» насильника под теоретические «признаки» насильника и понятия абьюза, при этом не замечает себя – это уже либо этап интегрированной злости, либо… той самой психологии жертвы и выбора ею оставаться. В этом случае жертва будет всячески уходить от конкретизированных описаний ситуаций (как это происходило, что называет насилием, и т.п) при этом не демонстрируя и не упоминая о том, что, например, ситуация вызывает у неё вину или стыд. А при настойчивости психолога – обличает именно его в роль насильника, а себя – снова в жертву. И как только психолог попадает в осознавание того, что сейчас проделывает клиент – либо пугается и ретируется из уточнений, либо берёт на себя проекцию клиента, становясь насильником. Т.е. это тонкое место в психотерапии, когда клиент, называющий себя жертвой – требует либо присоединиться к нему и признать его жертвой, либо, если психолог к нему не присоединяется – становится насильником. Третий вариант для психолога – уточнять фактаж: когда это произошло впервые, какие отношения были в родительской семье, какие яркие ситуации присутствуют в воспоминаниях клиента о детстве о том, как он отстаивал своё мнение и свои границы и как реагировали окружающие на его способ это делать. Конкретизирование может трудно переноситься клиентом, даже если будет предложена форма рассказа о ситуации через метафору или с помощью любого другого дифлексивного способа. В мире жертвы подобные прояснения часто являются зоной сомнений, которые чаще всего не говорятся («было ли это на самом деле, а, может, я не жертва»). Для перепроверки наличия искажения действительности можно использовать переход от фактажа (описательных повествований) к чувствованию. Не отношение к ситуации, а обращение чувств конкретно к клиенту, который описывается в ситуации.

    Что касается сопереживания к клиенту, то прогностически верной тактикой работы может являться присоединение к проживанию клиентом самого себя, как жертвы. Т.е. не оценочная позиция «то, что ты описываешь не является/является абьюзом», а сам факт, что человек себя проживает как жертву, назначает себя ею и всячески настаивает на этом – «я сочувствую тебе в том, что ты говоришь о себе, как о жертве и чувствуешь себя ею». И так же важно от экзистенциального проживания сочувствия к клиенту возвращаться и центрировать переживания психолога к клиенту, проживающего конкретные ситуации, о которых он рассказывает – «когда ты рассказываешь это, я переживаю бессилие к маленькому ребёнку, которым ты был и который не знал как мог себя отстаивать и защищать». При этом не центрировать чувственное направление по отношению к насильнику или ситуации в общем, т.к. это клиент вполне способен сделать самостоятельно, после того, как присвоит себе свои чувства как «там и тогда» так и «здесь и теперь». Отзываться чувством в сторону насильника нужно психологу тогда, когда клиент говорит только о себе и не проявляет чувств в сторону насильника.

    Этот этап терапии может длиться достаточно долго, до тех пор, пока клиент не станет устойчиво доверять себе, через пусть даже «выдуманные» или «притянутые» ситуации, в которых он сейчас себя называет жертвой.

    Вторым этапом работы и возможностью продвигаться дальше является то, что клиент может замечать свои переживания, называть их и опираться на них в присутствии психолога. Вырастив эту чувственную реальность необходимо (именно это слово, да!) познакомить клиента с тем, что он сам строит свою реальность фактическую, коммуникативную, отношенческую. Это работа, направленная на прояснение реалистичной оценки происходящего, называния и перестраивание картинки мира клиента с целью анализа поведения клиента как человека, который выбирает либо быть жертвой фактически, либо называть себя жертвой, проживая себя таковым (когда по факту насилие демонстрирует и сам клиент, не замечает этого, но видит только результат ответной реакции других, которую трактует как насилие). Говорить об этом с клиентом можно и нужно только после простроения доверия и устойчивого навыка проживать свои чувства. То, что в этой части можно называть виктимблеймингом, является точкой терапевтической работы, выводящей клиента из зоны мышления и поведения жертвы. Именно в этом этапе имеет место быть вопросам о том – что получает клиент, когда называет себя жертвой? Какая выгода для него может быть? Что он позволяет себе, называя себя так и как должны тогда относится к нему другие? Как он может ещё получить то, что он хочет, называя себя жертвой? В терапии ищется новый способ, новый ресурс для получения желаемого, через перестраивание и выход из жертвенной позиции. Обнаруженные желания, способы должны подкрепляться постепенным введением в лексикон фразы «ответственность за себя и свою жизнь» с позитивно-утвердительным окрасом. Клиент, вероятнее всего, имеет в своём представлении понятие ответственности за себя, но всячески до этого этапа будет отдавать эту ответственность во власть других (насильника, родителей, государства, социума и т.п.), т.к. для него ответственность – это ноша, за которую нет никаких положительных преференций и поощрений. Здесь же важно поднимать ценность клиента через цену, которой является его собственная ответственность - прежде всего перед собой, свой выбор называть себя кем-то, ощущать себя как-то, чувствовать, проживать и жить. Тактика терапии кратко: поддержание ЧЕЛОВЕКА в проживании чувств в ТОЙ ситуации, там и тогда, на тот момент ситуации, в которой он чувствовал себя жертвой. И фрустрация паттернов, когда человек, пришедший к Вам сам за помощью, продолжающий называть себя жертвой сейчас, рядом с Вами, здесь и сейчас.

(с) Брейтбург Мария. Магистр психологии, гештальт-терапевт, сексолог.

Опубликовано 2020-07-16 в 12:18

Опубліковано на сайті 16-06-2020

» Професійним психологам » Капкан абьюза (размышление о тактике работы)